АВТОГРАФЫ
РУДОЛЬФА НУРЕЕВА И МАРГО ФОНТЕЙН
В СОБРАНИИ ТЕАТРАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ.
Татьяна НАЗАРОВА
В 2008 году в Санкт-Петербургскую Театральную библиотеку поступил буклет с автографами великих танцовщиков Рудольфа Нуреева и Марго Фонтейн. Это программа гала-концерта в честь юбилея балетной труппы Марты Грэхем, который состоялся в 1975 году на Бродвее. «Тамаре и Георгию мои наилучшие пожелания», – написал на буклете Нуреев по-русски своим размашистым почерком, заняв почти всю обложку. Ниже – подписи его и Фонтейн.
Буклет Рудольф Нуреев прислал в Ленинград своему близкому другу Тамаре Закржевской, с которой не виделся четырнадцать лет. Сделать это было не просто трудно – это было очень опасно. В 1961 году Нуреев покинул нашу страну, и в Советском Союзе его имя было предано полному забвению как имя эмигранта и «изменника Родины». Друзьям, оставшимся в России, было запрещено с ним общаться. Чтобы передать буклет Тамаре Ивановне и ее мужу, Георгию Александровичу Сторожуку, понадобилась помощь знакомых. Программа тайно прошла длинную цепочку, пока не попала к адресатам. В Театральную библиотеку ее передала сама Тамара Ивановна Закржевская.
День, когда Нуреев остался на
Западе, Тамара Ивановна запомнила на всю жизнь. «Прошло столько лет, а словно
их и не было, и все выглядит таким отчетливым, как если бы произошло вчера», –
пишет она в книге «Рудольф Нуреев. Три года на Кировской сцене» (1). И далее
рассказывает о тяжелом предчувствии, мучившем ее с самого утра, о солнечном
небе, которое в тот день «казалось каким-то особенно светлым», и о том, как
вечером в Кировском театре ее
знакомый сообщил, что Рудольф попросил во Франции политического убежища.
«Надо сказать, – признаётся Тамара Ивановна, – прежде
я никогда в жизни не слышала подобного словосочетания, поэтому новость меня
вовсе не испугала. Наоборот, даже от сердца отлегло. “Да ну, какая глупость, –
сказала я, – вечно они чего-нибудь напутают. Какое там политическое, если он в
политике отродясь ничего не понимал? Он даже не знает,
наверное, чем монархия от республики отличается”. Но собеседник мой думал
иначе. Он прекрасно знал, что может означать подобное сообщение по радио».
После этого Закржевской было не до спектакля Ковент-Гардена (по ее
воспоминаниям, это была «Ундина» с Марго Фонтейн) и
не до завтрашнего экзамена в университете, где она училась. Словосочетание
«политическое убежище» означало потерю друга на много лет – может быть, даже на
всю жизнь.
Тамара Ивановна
Закржевская – не только один из авторов первого русского издания и лучшей книги
о Нурееве. Ей же принадлежит идея создания сборника «Рудольф Нуреев. Три года
на Кировской сцене». Книга посвящена раннему, ленинградскому, периоду
творчества Нуреева и написана людьми, которые хорошо знали и любили его еще до
того, как его танец покорил весь мир.
В интервью газете «Час пик» Тамара Ивановна говорила, что могла бы написать всю
книгу одна: «Нуреев сам свидетельствовал, что есть только один человек, который
видел все его спектакли и все концерты здесь, – это я. Но издать монографию
одной было бы сложно, деньги давали под имена…» (2) В сборнике опубликованы
воспоминания Нинель Кургапкиной, Аллы Осипенко,
Михаила Барышникова… И воспоминания друзей Нуреева:
брата и сестры – «правозащитника» Леонида Петровича Романкова
и физика Любови Петровны Мясниковой, а также их мамы,
биохимика Людмилы Николаевны Романковой.
Тамара Ивановна много фотографировала Нуреева.
Ей принадлежат такие известные снимки, как «Нарцисс», где молодой танцовщик
смотрит на свое отражение в луже, или серия фотографий, сделанных во время
многочисленных прогулок: Нуреев на набережной Фонтанки, у канала Грибоедова, около Хореографического училища… Не так давно, в 2010 году, фотографии Закржевской были
представлены на выставке «Рудольф Нуреев. Нити времени» в Шереметевском
дворце, которую Санкт-Петербургский Театральный музей организовал совместно с
Францией. По воспоминаниям Тамары Ивановны, это был «тоненький, совсем не
“звездный” мальчик с лучистыми глазами…» «Вы думали, что я высокий, красивый и
черный?» – спросил он у нее, когда они знакомились, и Тамара призналась, что
представляла его совсем другим.
В описанный в книге период Тамара Ивановна была студенткой Ленинградского университета, после окончания которого получила специальность филолога и учителя русского языка и литературы. Когда Нуреев остался на Западе, ее отчислили из университета за «политическую близорукость», но потом восстановили. Какое-то время Закржевская работала в школе, а в 1969 году стала сотрудником Института истории искусств. Увиделись они с Рудольфом Нуреевым только в конце перестройки, в 1989 году, когда он наконец смог приехать в Советский Союз и станцевать «Сильфиду» на сцене Кировского театра. Тогда он уже имел мировую известность и был очень болен. И в последний раз они встретились в 1992 году, за год до смерти Нуреева.
В марте 1998 года исполнилось шестьдесят лет со дня его рождения. В Институте истории искусств, где Тамара Ивановна была уже заместителем директора, прошел симпозиум, посвященный Нурееву. Собрались его друзья и звезды мирового балета – от Наталии Дудинской до Джона Тараса.
Закржевская дала интервью
телепередаче «Закулисье», которую показывали в 1998
году на петербургском пятом канале. В этом интервью она говорила, что наш город
сформировал Нуреева как артиста и как личность. «Он приехал сюда из Уфы и начал
здесь как бы с белого листа. И уезжал в 1961 году… уже
образованный человек, который хорошо знал музыку, который был постоянным
посетителем филармонии, который не пропускал ни одной премьеры в драматических
театрах, который много читал, который уже говорил по-английски. И это –
за шесть лет его жизни в Ленинграде» Тамара Ивановна очень
много сделала для того, чтобы творчество Нуреева лучше узнали в нашей стране.
Той же весной она выступала в видеолектории
Российской национальной библиотеки, где показывали фильм-балет «Жизель». Нуреев
танцевал с канадской балериной Линн Сеймур. Наконец,
в 1998 году вышел прекрасный фотоальбом (3) с уникальными советскими и зарубежными
фотографиями танцовщика, охватывающими период с конца пятидесятых до конца
восьмидесятых годов. Среди составителей альбома – Тамара Закржевская и ее сын
Александр Сторожук, он же написал вступительную
статью. Александр Георгиевич – специалист по китайской литературе и философии;
сейчас он профессор Петербургского государственного университета, доктор наук.
Муж Тамары Ивановны – Георгий Александрович Сторожук (ему также адресован автограф на буклете) – по
профессии инженер. Он окончил Политехнический институт и много лет работает в
институте «Ленгипроинжпроект». На сцене он увидел
Нуреева только в 1989 году в Ленинграде, в балете «Сильфида», и тогда же
познакомился с ним.
Несколько лет назад Тамара Ивановна Закржевская сделала два подарка Театральной библиотеке. (Как известно, библиотека находится на улице Зодчего Росси, в одном здании с Академией русского балета, где учился когда-то Рудольф Нуреев. Правда, тогда Академия называлась Хореографическим училищем.) Она подарила библиотеке книгу о Нурееве, которую написала одна из его последних партнерш – канадка Линда Майбардук (4). У Тамары Ивановны было два экземпляра этой книги с автографом автора: один автограф был адресован ей, другой – Александру Георгиевичу Сторожуку. Она передала в библиотеку свой экземпляр.
Другой подарок – ранее упоминавшийся буклет с
автографами Нуреева и Марго Фонтейн. Как уже
говорилось, это была программа юбилейного вечера. В 1975 году исполнилось
пятьдесят лет со дня основания труппы танцовщицы и хореографа Марты Грэхем,
которую называют создателем американского танца модерн. Ее чествовали 19 июня
1975 года в бродвейском театре «Юрис».
И в тот же вечер в рамках гала-концерта состоялась премьера балета Грэхем
«Люцифер». Главные партии танцевали звезды – Рудольф Нуреев и английская
балерина Марго Фонтейн. Тогда их дуэт был уже
всемирно известен, и зрители шли не только на Марту Грэхем.
И Фонтейн, и Нуреев
написали автобиографии (5). Каждый по-своему рассказал о том, как возникла их
пара. Нуреев не углубляется в подробности знакомства – просто пишет о
неожиданном звонке госпожи Фонтейн. Он вспоминает,
что в один прекрасный вечер ему позвонили из Лондона, и, поскольку в Англии он
никого не знал, то подумал: «Кто бы это мог быть?».
А вот
Марго Фонтейн утверждает, что Нуреев очень хотел
танцевать с ней и был чрезвычайно настойчив. Всё началось с благотворительного
концерта в Лондоне, на котором Нурееву предложили выступить. В такие гала обычно приглашали мировых звезд, чтобы повысить
престиж и продать больше билетов. Фонтейн хотела
позвать Галину Уланову, но министр культуры «мадам Фурцева» сказала, что
Уланова в тот же день танцует в Москве. (Это было в
1961 году, хотя известно, что Уланова перестала танцевать в 1960-м.)
Тогда подруга Фонтейн Колетт Кларк, которая организовывала концерты, вспомнила о
Нурееве и решила во чтобы то ни стало до него
дозвониться. «К тому времени, когда она нашла его номер в Ницце, он уже уехал в
Копенгаген, – писала Марго Фонтейн. – Это было кстати, потому что там он занимался в классе моей
старой подруги Веры Волковой (6). Переговоры между Верой и Колетт
продолжались бесконечно, и все новости передавались в оба конца – Нурееву и
мне».
Марго Фонтейн в своей книге приводит диалог с
подругой:
«К о л е т т. Он говорит,
что хочет танцевать с тобой.
М а р г о. Я никогда его не
видела, а кроме того, я уже попросила Джона Гилпина
(7) быть моим партнером в “Видении розы”. Спроси у Веры, хороший ли танцовщик
этот самый Нуреев.
К о л е т т (на следующий
день). Вера говорит, что он упорствует, хочет танцевать с тобой, и что он
изумителен.
М а р г о. Он кажется мне
весьма надоедливым.
К о л е т т.
Нет, просто он экстравагантный чудак. Говорят, когда он появляется, ему
достаточно прой
ти по сцене и поднять руку – и ты увидишь
лебедей у озера. По-моему, будет замечательно, если ты станцуешь и с Гилпином, и с Нуреевым.
М а р г о. Чем больше я о
нем слышу, тем больше он становится мне неприятен. Не как танцовщик. Но почему
он берется танцевать со мной, если ему всего двадцать три года и я никогда его
не видела?
К о л е т т. А вот Вера
считает, что он гений. Она говорит: “У него такие ноздри!..” Ты понимаешь,
ноздри! Как у всех гениев».
1. Рудольф Нуреев: Три года на Кировской сцене. -
СПб., 1995.
2. См.: Циликин Д. "Пусть будет символ твой -
огонь и дым...": Интервью с Т. Закржевской// Час пик. - 1998. - 25 марта.
- С. 15.
3. Рудольф Нуреев: Фотоальбом/ Сост. Т. И.
Закржевская, Т. А. Клявина, А. Г. Сторожук; вступ. ст. А. Г. Сторожука. - СПб., 1998.
4. Maybarduk L. The Dancer Who Flew: A Memoir of
Rudolf Nureyev. -
5. Fonteyn M. Autobiography. -
nbsp; Нуреев Р. Х. Автобиография. - М., 1998.
6. Волкова, Вера (1904-1975) - английская
балерина и педагог русского происхождения. Была ведущим западным специалистом
по системе А. Я. Вагановой. В
7. Гилпин, Джон (1930-1983) - английский танцовщик. В
1961-1963 гг. выступал в труппе "Королевский балет Великобритании".
Часть вторая
Сейчас уже трудно поверить, что Марго Фонтейн отказывалась танцевать с Нуреевым. Тем не менее,
она долго сомневалась. Ее смущала разница в возрасте: Нурееву было двадцать три
года, а ей – сорок два. Она даже говорила: «Я буду выглядеть, как старая
курица, танцующая с яйцом!» Но ее опасения оказались напрасными. Это был
равноценный дуэт – каждый в нем был не только великим танцовщиком, но и
настоящим актером. Нежная, трогательная Фонтейн и чувственно-порывистый Нуреев прекрасно дополняли
друг друга. Вдобавок ко всему совместное творчество помогло им обоим. Нуреев
продлил сценическую жизнь своей партнерши, а она вывела его на мировую сцену.
Впервые Марго Фонтейн
и Рудольф Нуреев станцевали вместе в феврале 1962 года в балете «Жизель».
«На первой репетиции “Жизели” мы оба были раздражены, – писала Фонтейн в автобиографии. – С новым партнером необходима
плотницкая работа – подогнать друг к другу две разные версии балета. Обычно
каждый делает так, как привык, пока оба не дойдут до того места, где их версии
не сходятся. Тогда один говорит: “Что ты делаешь в этом месте?”, а другой
отвечает: “А ты что делаешь? Я делаю то-то”.
Многие
мужчины говорят: “Я сделаю по-твоему. Хорошо будет?”
Однако Рудольф сказал: “Неужели вы не видите, что так будет лучше?” Мы немного
обсудили этот вопрос, и каждый изменил несколько па. Наибольшее значение для
меня имела глубина, с какой Рудольф вошел в роль. Два часа пролетели
необыкновенно быстро. Я была Жизелью, а он – Альбером. Много раз он вновь
становился Рудольфом, с предельной точностью показывая мне, как я могла бы
лучше исполнить па, которое я пыталась воспроизвести, и теперь моя левая нога
не болела. Иногда он репетировал свои сольные танцы – работал, как паровой
молот. Он буквально стал Альбером, и между нашими интерпретациями возникала
необычайная гармония. На меня произвело огромное впечатление блаженство работы
с ним, и я забыла о своих комплексах и о “старой курице”. Мы были счастливы,
танцуя “Жизель”».
Успех первой «Жизели» был оглушительный. Лондонские зрители бушевали от
восторга, топали и кричали. А вскоре Марго Фонтейн и
Рудольф Нуреев станцевали вместе «Лебединое озеро», «Корсара», «Раймонду»,
«Ромео и Джульетту»… В книге Фонтейн особое внимание
отведено балету «Маргарита и Арман» на музыку Листа.
Этот спектакль по роману Дюма «Дама с камелиями» был создан хореографом
Фредериком Эштоном в 1963 году, и Нуреев с Фонтейн были первыми исполнителями.
Вот что пишет Марго Фонтейн о репетиции этого
спектакля с Нуреевым: «…студию заполнила буря эмоций. Мы подошли к концу, и
Рудольф со страстью – более натуральной, чем сама жизнь, – понесся в танце. А
потом было па-де-де. И возник один из тех фантастических моментов, когда
репетиция превращается в горячечный спектакль. <…>
Примерки костюмов редко проходили спокойно.
<…> Рудольф наотрез отказывался надевать фрак с длинными фалдами по
оригинальному эскизу. Он говорил, что не хочет быть похожим на официанта.
<…> Рудольф подрезал фалды фрака до такой длины, которая абсолютно точно
соответствовала его собственным пропорциям, не считаясь ни с тем, что это может
не подойти другому исполнителю, ни с мнением художника. Еще на генеральной
репетиции первой “Жизели” он отбросил парики и быстро разработал собственный
характерный стиль, чувствуя приближение моды на такие же, как у него, уличную
одежду, длинные волосы и воротники в стиле Неру (1)».
О том, как заботился Нуреев о своих сценических костюмах, Фонтейн
вспоминает не раз. Еще в тот период, когда они только познакомились, он
репетировал «Лебединое озеро» с другой балериной. И прямо в день выступления
оказалось, что ему прислали не тот парик! Этот эпизод Марго Фонтейн
описывает с юмором: «…в руке у него был белокурый парик – очень белокурый
парик. Было слишком поздно менять его прямо перед выходом. Потом мы с Колетт решили: если он будет иметь такой же сумасшедший
успех даже в этом парике, значит, он, несомненно, великий артист».
Марго Фонтейн и Рудольф Нуреев познакомились и стали
знаменитым дуэтом уже после того, как Нуреев покинул Советский Союз. Тем не
менее, Тамара Ивановна Закржевская вкратце упоминает о Фонтейн
в своей книге «Три года на Кировской сцене».
В 1961 году госпожа Марго Фонтейн
приезжала на гастроли в Россию с лондонской балетной труппой. В Ленинграде
британские артисты выступили 16 июня 1961 года – в тот самый день, когда в
Париже во время гастролей с балетом Кировского театра Нуреев попросил
политического убежища. Накануне днем Тамара Ивановна видела генеральную
репетицию балета «Ундина», где Фонтейн исполняла
главную роль. «Ундина» шла в Кировском
на следующий вечер, и именно перед этим спектаклем Закржевская узнала о решении
Нуреева остаться на Западе.
Правда, даты в разных источниках расходятся. По воспоминаниям Тамары Ивановны,
бегство Нуреева и «Ундина», которую она не увидела, состоялись 16 июня («а не
17-го, как потом писал Рудик; он, наверное, просто
перепутал»). Но журнал «Театральный Ленинград» за 1961 год сообщает, что 16
июня в Кировском театре шел другой спектакль Ковент-Гардена – «Тщетная
предосторожность» с Надей Нериной в главной партии.
То же самое говорится в программках этих гастролей. В Театральной библиотеке их
сохранилось много. Есть даже автограф Фредерика Эштона,
постановщика «Ундины». Знаменитый английский хореограф расписался на программке
«Тщетной предосторожности» за 23 июня 1961 года (классический балет шел в его
версии). Если верить программкам, «Ундина» шла 15 июня с Марго Фонтейн и 17-го – со Светланой Берёзовой.
Тамара Ивановна утверждает, что Берёзова не танцевала в Ленинграде этот балет.
В телефонном разговоре с автором статьи она сказала: «Конечно, в тот вечер это
могло пройти мимо меня, но я никогда не видела и не слышала, чтобы Берёзова
танцевала “Ундину”. Она танцевала “Даму и шута”, а Фонтейн – “Ундину” и “Спящую красавицу” (и «Пери». –
Т. Н.)».
Благодаря Тамаре Ивановне удалось
приблизительно разобраться с несовпадающими датами. По ее словам, Рудольф
Нуреев остался на Западе именно 16 июня. А на следующий день, 17-го, состоялось
открытие сезона, то есть первый спектакль. До этого англичане проводили в
Кировском театре генеральные репетиции. Закржевская могла побывать на репетиции
«Ундины» не 16-го, а 15-го числа. «В итоге я посмотрела совсем немного
спектаклей – вскоре мне действительно стало не до этого, – добавила она в том
же телефонном разговоре. – После бегства Рудика на
меня столько всего навалилось – переплетение неприятностей и проблем…»
Американская программка, подаренная Тамарой Ивановной библиотеке, была далеко
не единственной вещью, которую ей прислал Нуреев. Он не раз передавал ей
что-нибудь через друзей. У нее сохранились его шелковый носовой платок,
фотографии… Например, снимок, на котором Нуреев
изображен в лондонской постановке «Баядерки», с надписью: «Одиннадцать лет
спустя».
Марго Фонтейн в
автобиографии вспоминает о юбилейном вечере Марты Грэхем и о работе с
хореографом. Вот что она пишет: «Я репетировала с Мартой Грэхем ее балет
“Люцифер”, созданный главным образом для Рудольфа. Конечно, танцевальный стиль
Грэхем очень отличается от классического балета, который я танцевала всю жизнь.
У нее была интересная манера выходить из репетиционного зала, если мне было нужно
несколько минут, чтобы выучить роль. Сначала я думала, что она не хочет смущать
меня своими замечаниями, так как я снова и снова повторяла некоторые движения,
получавшиеся у меня не совсем правильно. Я уверяла ее, что совершенно не боюсь
показаться дурочкой. Однако позже я поняла, что она
предпочитает оставлять меня наедине с ее молодыми ведущими танцовщиками, чтобы
посмотреть, какие идеи у них появятся в ее отсутствие. Когда она возвращалась
понаблюдать за нашими успехами, она добавляла последние штрихи к хореографии с
безупречным чувством линии и содержания».
Марго Фонтейн
танцевала партию Ночи, а Рудольф Нуреев – Люцифера. Будучи классическими
танцовщиками, они с удовольствием погрузились в хореографию танца модерн. И Фонтейн писала о Марте Грэхем: «Я поняла, почему она так
долго оставалась лидером современного танца. У нее были авторитет, ум,
индивидуальность и стиль. <…> Она говорила так много… интересного!
Например: “Я ни в коем случае не думаю, что танцовщик один на сцене, ведь
всегда есть взаимоотношения с окружающим пространством”. Мое воображение не
дошло до того, чтобы представить саму возможность
пространства как партнера. Каким удобством я не воспользовалась!»
Фонтейн назвала гала-концерт Грэхем законной свадьбой
классического балета и современного танца. Она вспоминала поклонников со
значками «Марта, Марго, Руди», билеты стоимостью от
десяти тысяч до пятидесяти долларов, костюмы к «Люциферу», созданные художником
в качестве дара фонду Марты Грэхем. И заметила, что этот вечер поистине был праздником
звезды. «Изысканно и эффектно одетая, во время гала Марта возвышалась на китайско Вспомнился Марго Фонтейн и забавный эпизод, произошедший в тот вечер. На
репетиции пара бриллиантов с ее головного убора отклеилась и куда-то укатилась.
Эти бриллианты тоже были пожертвованием фонду Грэхем. Костюмер Фонтейн подумал, что это обыкновенный горный хрусталь.
Увидев, как балерина в истерике ползает на коленях, пытаясь найти их, он очень
удивился.
Марго Фонтейн пришлось
осваивать новую для нее технику танца: «Моей самой большой проблемой было – что
надеть на ноги. Кто-то думает, что балетные пуанты несовершенны, но босые ноги
не лучше. В них есть свои неудобства, но другие танцовщики сочувствовали мне и
помогали справиться с этим. Там был совершенно новый мир, и я чувствовала,
какая честь быть так тепло принятой этой труппой».
Буклет, переданный Тамаре Ивановне Закржевской и ее
мужу, дает максимальное представление о том, какие спектакли шли в театре «Юрис» 19 июня 1975 года, кто танцевал в тот вечер и сколько
раз Фонтейн и Нуреев выходили на сцену. Он издан
форматом 30,3 х
На первой странице вкладыша вертикально, одна над другой, расположены
черно-белые фотографии Грэхем, Фонтейн и Нуреева. На
второй – перечислены имена членов труппы; далее идет описание спектаклей с
указанием исполнителей и с цитатами из произведения английского поэта Томаса Трахерна и из Библии.
Перевод программы приводится полностью, за исключением последней, четвертой,
страницы вкладыша. Опущен длинный перечень членов юбилейного комитета, среди
которых встречаются фамилии Онассис, Рокфеллер и
Форд. Напечатанный крошечными буквами в несколько столбцов, в нашем издании
этот список занял бы не одну страницу. Но в нем есть имена, которые всё же стоит упомянуть. Это Джоэл Грей, Глория Свэнсон,
Грегори Пек, Полетт Годар,
Леонард Бернстайн, Пол Ньюмэн,
Джон Гилгуд…
Опущено и идущее далее перечисление членов совета попечителей, адрес
центра Марты Грэхем, на который можно было присылать пожертвования, названия
многочисленных фирм и имена людей, создавших занавес, портьеры, балетные туфли
и трико, имена делавших прическу Марте Грэхем парикмахеров, а также поставщиков
вина и цветов для приема.м
стуле рядом со сводом авансцены и объявляла каждый
балет».
Вспомнился Марго Фонтейн и забавный эпизод,
произошедший в тот вечер. На репетиции пара бриллиантов с ее головного убора
отклеилась и куда-то укатилась. Эти бриллианты тоже были пожертвованием фонду
Грэхем. Костюмер Фонтейн подумал, что это
обыкновенный горный хрусталь. Увидев, как балерина в истерике ползает на
коленях, пытаясь найти их, он очень удивился.
Марго Фонтейн пришлось
осваивать новую для нее технику танца: «Моей самой большой проблемой было – что
надеть на ноги. Кто-то думает, что балетные пуанты несовершенны, но босые ноги
не лучше. В них есть свои неудобства, но другие танцовщики сочувствовали мне и
помогали справиться с этим. Там был совершенно новый мир, и я чувствовала,
какая честь быть так тепло принятой этой труппой».
Буклет, переданный Тамаре Ивановне Закржевской и ее
мужу, дает максимальное представление о том, какие спектакли шли в театре «Юрис» 19 июня 1975 года, кто танцевал в тот вечер и сколько
раз Фонтейн и Нуреев выходили на сцену. Он издан
форматом 30,3 х
На первой странице вкладыша вертикально, одна над другой, расположены
черно-белые фотографии Грэхем, Фонтейн и Нуреева. На
второй – перечислены имена членов труппы; далее идет описание спектаклей с
указанием исполнителей и с цитатами из произведения английского поэта Томаса Трахерна и из Библии.
Перевод программы приводится полностью, за исключением последней, четвертой,
страницы вкладыша. Опущен длинный перечень членов юбилейного комитета, среди
которых встречаются фамилии Онассис, Рокфеллер и
Форд. Напечатанный крошечными буквами в несколько столбцов, в нашем издании
этот список занял бы не одну страницу. Но в нем есть имена, которые всё же стоит упомянуть. Это Джоэл Грей, Глория Свэнсон,
Грегори Пек, Полетт Годар,
Леонард Бернстайн, Пол Ньюмэн,
Джон Гилгуд…
Опущено и идущее далее перечисление членов совета попечителей, адрес
центра Марты Грэхем, на который можно было присылать пожертвования, названия
многочисленных фирм и имена людей, создавших занавес, портьеры, балетные туфли
и трико, имена делавших прическу Марте Грэхем парикмахеров, а также поставщиков
вина и цветов для приема.
Отдавая эту программу в отдел рукописей и редких книг Театральной
библиотеки, Тамара Ивановна Закржевская сказала, что она, вероятно, даже интереснее,
чем фотографии, – ведь здесь есть информация, которую нигде не найдешь.
Действительно, подробные сведения о гала-концерте в честь Марты Грэхем и ее
труппы в литературе отсутствуют. Театроведы уделяют больше внимания балету
«Люцифер», описывая эту авангардную постановку. И рассказывают, как звезды
классического танца Рудольф Нуреев (Люцифер) и Марго Фонтейн
(Ночь) осваивали современные движения и танцевали босиком, стараясь забыть о
пуантах. Биографы Нуреева, как правило, делают акцент на премьере «Люцифера».
Они отмечают, что в тот вечер он танцевал с серьезным вывихом, и что к тому
моменту Грэхем уже оставила сцену, но, когда она создавала для Нуреева балет,
они оба получили большой творческий заряд от работы друг с другом. Только мало
кто вспоминает, что премьера балета состоялась именно на юбилейном вечере
хореографа. В автобиографии Марго Фонтейн много
внимания уделено ярким деталям, но балерина писала лишь о своем восприятии и ей
было ни к чему разбирать сам гала-концерт.
Может быть, публикация программы в какой-то мере
послужит дополнением к тем материалам, которые дают представление о
сотрудничестве трех выдающихся мастеров, и поможет воссоздать атмосферу того
вечера.
Примечание ко второй части
1. Неру, Джавахарлал (1889-1964) - лидер индийского национально-освободительного движения, политический и государственный деятель Индии.
3 января, 16:46
ПРИЛОЖЕНИЕ
К СТАТЬЕ ТАТЬЯНЫ НАЗАРОВОЙ
«АВТОГРАФЫ РУДОЛЬФА НУРЕЕВА И МАРГО ФОНТЕЙН
В СОБРАНИИ ТЕАТРАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ»
Текст программы-буклета
Перевод с английского Татьяны Назаровой
На первой странице обложки:
19 июня 1975 года.
Для танца это исторический вечер!
Танцевальная труппа Марты Грэхем. Торжества в честь 50-летнего юбилея.
На вкладыше:
МАРТА ГРЭХЕМ
МАРГО ФОНТЕЙН
РУДОЛЬФ НУРЕЕВ
Объединение «Центр современного танца Марты Грэхем»
Танцевальная труппа Марты Грэхем
Марта Грэхем, художественный руководитель
Такако Асакава, Филлис
Гьютлиус, Юрико Кимура*, Росс Паркес, Дэвид Хэтч Уокер, Дайан
Грэй, Дженет Эйлбер, Пэгги Лиман, Тим Вэнджерд, Марио Деламо, Дэниэл Мэлони, Питер Спарлинг, Люсинда Митчелл, Дайана Харт, Бонни Ода Хомси, Эрик Ньютон, Элайза Монте, Сьюзан Мак-Гуайр,
Шелли Вашингтон, Дэвид Чейз.
Дирижер – Роберт Ирвинг. Музыкальный консультант –
Юджин Лестер. Репетиторы – Росс Паркес,
Патриция Бёрч, Кэрол Фрид, Роберт Пауэлл*, Дайан Грэй.
Декорации – Исаму Ногучи, Леандро Локсин. Свет – Джин
Розенталь, Уильям Х. Бэтчелдер, Рональд Бэйтс. Костюмы – Холстон.
Генеральный директор – Синтия Паркер.
Директор труппы – Фрэнк Лэкнер. Костюмер – Урсула
Рид. Консультант по менеджменту/ представитель прессы – Том Кэрриган.
*В отпуске.
Продюсер – Рон Протас.
19 июня 1975 года, 20.00
Театр «Юрис»
Нью-Йорк
По случаю пятидесятилетия танцевальной труппы Марты Грэхем на вечере
присутствует миссис Джеральд Р. Форд (1).
I
Фанфары. Композиция Юджина Лестера
ВСТУПЛЕНИЕ – Марта Грэхем
ПРЕДВЕСТНИК СУДЬБЫ
Соло
«Предвестник судьбы» – это отрывок из пролога к «Клитемнестре»,
хореографической постановке Марты Грэхем с музыкой Халима
Эль-Дабха и освещением Джин Розенталь. Бас-баритон –
Джон Остендорф.
Марио Деламо
НЕЗЕМНОЙ РАЗГОВОР
Музыка – Норман Делло Джойо
Декорация – Исамо Ногучи
Свет – Джин Розенталь
Хореография – Марта Грэхем
«Неземной
разговор» – это драма о Жанне д`Арк
в момент ее вознесения. В разговоре со святым Михаилом, святой Екатериной и
святой Маргаритой, чьи голоса предопределили ее судьбу, она вглядывается в себя
– девушку, воительницу и мученицу – и, преображенная, возносится во славе.
Жанна – Такако Асакава
Девица – Дайан Грэй
Воительница – Элайза Монте
Мученица – Филлис Гьютлиус
Святой Михаил – Дэвид Хэтч Уокер
Святая Екатерина – Пэгги Лиман
Святая Маргарита – Сьюзан Мак-Гуайр
Антракт. Звонок прозвенит за пять минут до поднятия занавеса.
II
ПЛАЧ
Возобновление
Музыка – Золтан Кодали
Свет – Уильям Х. Бэтчелдер
Хореография – Марта Грэхем
Аккомпанемент на фортепьяно – Луис Стюарт
«Плач»
– это «танец скорби». Это не скорбь конкретного человека в какой-то момент
времени или в каком-то месте, а воплощение самого горя.
Пэгги Лиман
«Плач», созданный в 1930 году, – самая ранняя постановка в текущем репертуаре
труппы. Ее возобновили для этого вечера после перерыва протяженностью в 31 год.
ИГРЫ АНГЕЛОВ
Музыка – Норман Делло Джойо
Свет – Джин Розенталь
Хореография – Марта Грэхем
«Казалось,
что этот город находится в Эдеме или его возвели на небесах… Пыль и камни улиц
были столь же дороги, как золото… Вечность показалась при свете дня, и, сверх
всего, появилось что-то бесконечное – оно говорило с моей надеждой и двигало
моим желанием… Мужчины! Бессмертные херувимы! И сияющие молодые люди, и
сверкающие ангелы, и девушки – неземные образцы жизни и красоты. Мальчики и
девочки, кувыркающиеся и резвящиеся на улицах, были движущимися
драгоценностями. Я не ведал, родились они или должны умереть…
Улицы были мои, храм был мой, их одежды, и золото, и серебро были мои, и
солнце, и луна, и звезды – тоже, и весь мир был мой, а я – единственный
зритель, наслаждающийся этим».
Томас
Трахерн (2)
«Игры ангелов» – это лирический балет о прелести
молодости, наслаждении, игривости, живой радости и живой печали от того, что ты
влюблен в первый раз. В нем нет никакой истории, просто хореограф поглощен
своей темой, подобно автору лирической поэмы.
Дженет Эйлбер Такако Асакава Шелли Вашингтон
Питер Спарлинг Дэвид Хэтч Уокер Тим Вэнджерд
Бонни Ода Хомси Люсинда Митчелл Эрик Ньютон
Сьюзан Мак-Гуайр Элайза Монте
ПА-ДЕ-ДЕ
ЛЕБЕДИНОЕ ОЗЕРО. АКТ II
Музыка – Пётр Ильич Чайковский
Хореография – Мариус Петипа и Лев Иванов
Марго Фонтейн Рудольф Нуреев
Антракт. Звонок прозвенит за пять минут до поднятия
занавеса.
III
ЛЮЦИФЕР
Мировая премьера
Музыка – Халим Эль-Дабх
Декорация – Леандро Локсин
Костюмы – Холстон
Свет – Рональд Бэйтс
Хореография – Марта Грэхем
«Как
упал ты с неба, денница, сын зари!»
Исайя,
14: 12
Люцифер… Это имя означает
«несущий свет». Когда Люцифер падает с неба (состояние молитвы), он, который
когда-то был богом, становится полубогом и получеловеком. В сущности, он
подвластен человеческим страхам и страстям.
Это пересказ легендарной истории, известной всему человечеству.
Искуситель – Дэниэл Мэлони
Люцифер – Рудольф Нуреев
Ночь – Марго Фонтейн
Предводители страха – Тим Вэнджерд, Марио Деламо, Питер Спарлинг, Эрик
Ньютон, Дэвид Чэйз, Ральф Фэррингтон
Дочери зари – Пэгги Лиман, Люсинда
Митчелл, Дайана Харт, Бонни Ода Хомси, Элайза Монте, Шелли Вашингтон
Балет «Люцифер» и роль Люцифера Марта Грэхем поставила для Рудольфа Нуреева.
Из-за недостатка репетиционного времени роль Ночи, сочиненную для Дженет Эйлбер, мисс Грэхем
поставила снова для Марго Фонтейн в честь данного события.
Этот спектакль стал возможным благодаря щедрым и встреченным с большой
признательностью дарам банка «Линкольн», фонда «Шуберт» и анонимного дарителя. Драгоценные металлы и камни – платину, золото, серебро, рубины и
бриллианты, использованные в костюмах к «Люциферу», пожертвовали «Братья Бомголды», корпорация «Драгоценный камень», информационное
бюро «Платина», «Уайтинг и Дэвис» и информационный
центр «Бриллиант», а эскизы сделал Холстон при
содействии «Сэмюэля Бейзера
и товарищей» и Эльзы Перетти
из «Тиффани и Компания».
Объединение «Центр современного танца Марты Грэхем»
Комитет по торжествам в честь 50-летия
Танцевальная труппа Марты Грэхем
Первое представление – 18 апреля 1926 года <…>
Леонард Бернстайн
Мистер и миссис Леандро Локсин
Дуглас Фэрбэнкс-младший
Пол Ньюмэн
Сэр Джон Гилгуд
Исаму Ногучи
Полетт Годар
Миссис Аристотель Онассис
Марта
Грэхем*
Грегори Пек*
Джо и Джоэл
Грей <…>
Холстон
Джинетт Рокфеллер*
Роберт Ирвинг
Арнольд Скааси (3)
Уильям
Кеннеди*
Глория Свэнсон <…>
Вера Зорина <…>
*Члены совета попечителей объединения «Центр современного танца Марты Грэхем»
<…>
Несанкционированное использование фотокамер и записывающей техники в этом театре строго запрещено.
На второй и третьей страницах обложки:
МАРТА ГРЭХЕМ
«Она мой самый, самый любимый человек, одна из
выдающихся женщин мира. Она была моим учителем и помогла сформировать мою
жизнь. Она передала мне способность смело встречать все, что пришлось испытать,
гораздо более мужественно, чем я смогла бы без нее».
Вот какие слова недавно произнесла первая леди Бэтти
Форд, описывая Марту Грэхем. Так она выразила чувства тысяч людей всего мира.
Что и говорить, Марта Грэхем как учитель, хореограф и танцовщица взбудоражила
множество людей. Характерный случай. Однажды поздней ночью в Киото (Япония)
после длинного спектакля и приема в конце изматывающего турне по Азии в 30
тысяч миль от министерства иностранных дел США мисс Грэхем пригласила в свой
номер нового директора труппы, чтобы решить какой-то финансовый вопрос. (Даже
живые легенды должны оплачивать счета в гостиницах.) Комната была холодная, и
мисс Грэхем лежала в кровати, свернувшись калачиком. Она жестом предложила
мужчине сесть на край кровати. Она взяла его за руку, посмотрела ему прямо в
глаза и сказала: «Я уважаю вас. Вы превзошли все мои ожидания и завершили
работу, которая на самом деле не была вашей. Я вам благодарна». Что это значило
для директора – трудно выразить словами, но его первой мыслью было забыть о
своем высоком положении и вместо этого ответить: «Я уважаю вас, Марта Грэхем».
МАРГО ФОНТЕЙН
«Она сидит – с очень прямым позвоночником, подтянутым, красивым пропорциональным телом, прикрытым блузкой из набивной ткани и одноцветной широкой юбкой, и тонкими, мягкими черными волосами, аккуратно приглаженными на макушке, над ее нежно-серьезным, удивленным лицом. Невозможно представить, как она сутулится, или сидит развалясь, или суетится – ее жесты чисты и искренни, но очень сдержанны. Определенно леди – она заставляет меня пускаться в витиеватые словесные дебри и расшибаться в лепешку – и славный человек». Так Дебора Джоуитт (4) представила Марго Фонтейн, имеющую титул кавалерственной дамы, читателям «Виллидж Войс» за последнюю неделю. Удивительное количество эпитетов для удивительной танцовщицы. Недавно госпожа Марго позвонила одному ревностному пресс-агенту по поводу ее биографии для сувенирной книги, в которой он охарактеризовал ее как мировую приму-балерину ассолюту (5). «Не убрать ли нам “ассолюту”? По-моему, это слишком, как вы думаете? В конце концов, прима-балерина – вполне достаточно. Честное слово, я никогда не любила всю эту итальянщину». Затем последовал такой веселый смех, который можно назвать только прелестным. Однако пресс-агент был решительно не согласен, несмотря на очаровательный смех, и с большой неохотой и затаенным намерением восстановить слово «ассолюта» вычеркнул его. Но, немного подумав, понял, что это неважно – всю фразу он вставит или нет. Даже если это не передано многословно, все знают: госпожа Марго – действительно мировая прима-балерина ассолюта, – кроме, разумеется, самой госпожи Марго. Пресс-агент решил, что ей об этом скажут.
РУДОЛЬФ НУРЕЕВ
В прошлое воскресенье Боб Миклин
написал в «Ньюздэй»: «Недавно Марту Грэхем попросили
описать ее нового “Люцифера”. При этом она описывала Нуреева. Она говорила, что
ее Люцифер – не сатана, а скорее бог света. “Каждый великий артист, – добавила
она, – несет свет, а Рудольф – бог света”». Мистер Миклин
подытожил: «Кто мог бы пожелать большей чести?» Рудольф Нуреев – самый
знаменитый танцовщик в истории, и, как заметил мистер Миклин,
«он стал символом всеобщего признания танца». Возможно, публика забыла, что
символ – еще и человек. Около года назад один молодой театральный импресарио с
некоторой тревогой ждал Нуреева в фойе Бродвейского
театра, желая попасть на спектакль труппы танца модерн. Он держал в руке
пригласительный билет Нуреева. Нуреев опоздал на несколько минут, хотя занавес
еще не поднялся. Немного запыхавшийся, он извинился за опоздание, а потом
спросил: «Кому я плачу за билет?» Несомненно, мистер Нуреев вполне мог позволить
себе заплатить за билет, но импресарио удивился, что он это предложил. Видимо,
щедрость не очень-то ассоциируется с живыми символами. На этом мимолетном
впечатлении от человека, скрывающегося за символом, импресарио успокоился и
решил поведать о нем людям, когда представится возможность.
ЛЕАНДРО ЛОКСИН
Марта Грэхем обожает рассказывать о своей первой
встрече с Леандро Локсином.
В 1955 году, когда труппа Грэхем выступала на Филиппинах под покровительством
министерства иностранных дел США, мисс Грэхем посетила недавно построенную
круглую часовню и долго восхищалась ее архитектурой. Через несколько лет, когда
она снова побывала на Филиппинах, она случайно упомянула об этой часовне
молодому человеку, с которым разговаривала на вечеринке. «Я говорила ему, что
всегда хотела узнать имя архитектора, – сказала недавно мисс Грэхем. – И я
спросила, знает ли он его. “Да, знаю, – сказал он. – Архитектор – это я”».
Сегодня Леандро Локсин –
ведущий архитектор Филиппин, и когда труппа Грэхем выступала в Маниле прошлой осенью,
снова в турне от министерства иностранных дел, они танцевали в культурном
центре, построенном по проекту мистера Локсина. Мисс
Грэхем приходит в полный восторг, вспоминая, как ее труппа танцевала в театре
мистера Локсина. «Вот это театр!» – восклицает она. В
свою очередь, мистер Локсин с волнением вспоминает
тот день в 1970 году, когда он впервые показывал мисс Грэхем
недавно открывшийся театр. «Она говорила журналистам, – сказал он, – что это
была единственная стоящая вещь, которую она увидела в поездке. Меня это,
конечно, очень тронуло». Очевидно, мисс Грэхем тоже тронули мистер Локсин и его работа. На прошлой неделе она вернулась из
театральной мастерской после осмотра декорации, которую только что соорудили, и
буквально станцевала джигу в кабинете генерального директора. Прозвучали слова:
«Марта трясется над декорацией. Она так возбуждена, – совсем как ребенок с
новой игрушкой!» Насколько мы знаем, мисс Грэхем великолепно выступает на сцене
рядом со своими «игрушками». Как выразился мистер Локсин,
увидев декорацию на подмостках театра «Юрис» во
вторник: «Она знает, как заставить каждого сделать именно то, что ей нужно, –
что-нибудь необыкновенное».
ХОЛСТОН
«Если я не смогу сделать что-нибудь для Марты Грэхем,
чтобы доказать ей мою благодарность, – ей-богу, мне надо будет бросить работу!»
С такими словами Холстон пригласил Марту Грэхем в
свой салон в Ист-Сайде в январе. Он одел ее в знаменитый ныне кафтан из
натуральной шерсти. Через несколько дней она вручала в этом кафтане премию Капецио (6) Роберту Ирвингу
(7). «Я люблю платья и люблю его вещи – они такие элегантные и удобные!» –
говорит мисс Грэхем. Холстон покорил Марту Грэхем
своими работами в сфере моды. В эти дни ее нечасто увидишь в чем-нибудь другом,
кроме как в кафтанах от Холстона. И платье, в котором
она пришла на сегодняшний вечер, – тоже его работа. (По эскизу Холстона также сшито платье первой леди для нынешнего
вечера.) И каждый раз, когда вы смотрите на мисс Грэхем, она так хорошо
выглядит и кажется такой довольной, что вы ей завидуете. Неважно, мужчина вы
или женщина! Вам хочется украсть эти платья – легкие, придающие уверенность… Недавно один человек, незнакомый со строгостями Седьмой
авеню, был поражен, узнав, что Холстон за несколько
дней сделал не только пятнадцать эскизов ослепительных костюмов к «Люциферу» –
свои первые театральные эскизы. Художник представил две разные модные
коллекции, причем первую из меха. И всё это – буквально между примерками
Рудольфа Нуреева и госпожи Марго Фонтейн. В
понедельник вечером, когда измученный пресс-агент делал последние записи для
этой программы, Холстон пришел в класс Грэхем, сел
напротив пресс-агента и сказал: «Позовите Марту. У меня машина. На улице дождь.
Я пошлю машину за ней. И, кстати, у меня есть вот эти 5000 долларов для вас
(взнос) и 1400 флаконов духов (собственность Холстона
стоимостью около 28000 долларов). Как насчет телевидения в четверг? Я достал бы
рубины в 26 карат, но мне дали только бриллианты в 12 карат. И…» Пресс-агент
был под впечатлением.
Примечания
1. Миссис Джеральд Р.
Форд (полное имя - Элизабет Энн Блумер Уоррен Форд) -
жена Джеральда Рудольфа Форда, тридцать восьмого
президента США в 1974-1977 гг.
2. Трахерн, Томас (ок.
1636-1674) - английский поэт, эссеист, священник.
3. Скааси, Арнольд (р. 1930) - модельер. Разрабатывал
наряды для первых леди США и других знаменитостей: Барбры
Стрейзанд, Элизабет Тэйлор,
Катрин Денёв.
4. Джоуитт, Дебора -
балетный критик нью-йоркской газеты "Виллидж
Войс".
5. Ассолюта (ит. assoluta)
- звание, которое получают наиболее яркие балерины, как правило, те, кто достиг
международного уровня и признания. Согласно Оксфордскому словарю танца, Марго Фонтейн удостоилась звания ассолюты
в 1979 году, через четыре года после выхода этой статьи. Возможно, пресс-агент
имел в виду, что ей уже пора присвоить этот титул.
6. Капецио, Сальваторе - нью-йоркский дизайнер
(по национальности итальянец), производитель танцевальной обуви. В
конце ХIХ века создал туфли-балетки, которые
обрели всемирную популярность.
7. Ирвинг, Роберт (1913-1991) - английский дирижер.
Работал в театре "Нью-Йорк Сити Бэлей".
Много сотрудничал с Джорджем Баланчиным. Как видно из программы-буклета,
дирижировал и в тот самый юбилейный вечер, о котором идет речь в статье.